Дождь…
гул нескончаемых, льющихся с неба непрерывным потоком струй… сырая мрачная пещера
и они – жуткие твари, пляшущие вокруг с копьями в руках… страшно, но она не
одна – рядом с ней сражается человек… свист разрезающего воздух, взлетающего
для очередного удара меча и разбивающиеся об стены огненные шары. Но вот
человек падает, покрытый ранами, он пытается встать и не может…с протяжным
звоном меч выпадает из ослабевшей руки на камни…
«Неееет!!!»- разносится на весь дом ее жуткий, леденящий душу вопль. Не
осознавая толком, где находится, она изо всех сил пытается куда-то бежать, и
оказывается в кольце объятий. Он держит ее бережно, но крепко, она чувствует
его руку, гладящую ее по голове, и слышит спокойный бархатистый голос: «Сон,
просто сон… все хорошо, ты в безопасности». Не открывая глаз, она молча
прижимается к его груди. От него пахнет сушеными травами и магическими
порошками, но главное – это звук биения
живого человеческого сердца. Глухие, размеренные толчки, так крепко и прочно
связывающие человека с миром живых, подтверждающие сам факт его существования.
Этот звук постепенно вытягивает ее из бездны кошмара, напоминая о том, что она
сама еще жива… И сейчас неважно, что она знает этого человека всего один день.
Можно… я посижу так…
еще немного? – робко шепчет она, изо всех сил стараясь сдержать нервную дрожь.
Сколько захочешь. –
Даже не видя в темноте его лица, она понимает, что он улыбается.
Так тепло, уютно… и уже
совсем не страшно.
Маркурио сидел на
постели, боясь пошевелиться. Зачем врать? С самой первой их встречи в таверне
ему хотелось к ней прикоснуться, она казалась ему пришедшей откуда-то с другой
планеты. А сейчас, осторожно держа ее в своих руках, он сам не мог понять, что
с ним происходит. Он прошел через множество битв, причиняя боль и унося чужие
жизни, и уже давно забыл, что бывают какие-то эмоции. Каждое ее прикосновение
пробуждало в душе что-то очень, очень давно забытое. Да, он знал, что нравится
женщинам, часто и умело этим пользовался, но «играть» в чувства – далеко не то
же самое, что их испытывать. Тихое посапывание подсказало ему, что она снова
провалилась в сон. Стараясь не разбудить, он уложил ее в кровать и, укрыв
одеялом, вернулся к себе в комнату.
Неслышной поступью по
равнине шагает рассвет. Разукрашивая все вокруг себя нежно-розовым, он загоняет
ночные ужасы в угол, заставляя их удирать без оглядки. Рыжий кролик, беззаботно
щиплющий травку у дороги, вдруг настороженно шевелит своими длинными ушами,
прислушиваясь, и, решив найти себе более безопасное место, мохнатой стрелой
пробегает почти у самых копыт едущих по дороге лошадей.
Светло-пегая кобыла
испуганно всхрапывает, и только рука хозяйки, ласково гладящая ее гриву,
заставляет ее успокоиться.
Сегодняшнее утро
принесло много нового для обоих. Элана не знала куда деть глаза от стыда, мысленно
упрекая себя за проявленную слабость. «Еще нехватало чтобы он решил, что все
это было подстроено… И мне не показалось – за завтраком он смотрел на меня
совершенно иначе, чем вчера. Как-то… ласковее, что ли. Уже почти жалею, что
решила ехать с проводником. Одной гораздо спокойнее.»
Еще более бледная, чем обычно, она еле досидела
до конца завтрака. Есть совершенно не хотелось и, давясь овощным рагу, она
считала минуты, когда же наконец снова в путь. Взглянув на ее тарелку, хускарл
всплеснула руками: - Госпожа, вам нездоровится? Вы же почти ничего не съели!
Со мной все в порядке,
я просто не голодна. – Торопливо схватив накидку, она так быстро выбежала в
дверь, что лежащие на книжной полке свитки, потревоженные порывом ветра, упали
и раскатились по всей комнате.
Маркурио и Лидия молча
переглянулись.
Впервые вижу ее такой.
– Удивилась хускарл.
Он ехал, внимательно
осматривая дорогу. Со вчерашнего вечера, после встречи в таверне, смутная
тревога не покидала его. Скользкой пиявкой присосавшись к сердцу, она упрямо
игнорировала любые его попытки успокоиться. «Что этот гад здесь забыл? Без
указки своих талморских хозяев он с места не сдвинется, не то, чтобы ехать за
полконтинета. Он… пытался на что-то уговорить меня? Нет, этого быть не может…
да, когда-то мы сражались вместе, но с тех пор наши пути давно разошлись. Он
выбрал рабский ошейник и сытую жизнь, а я – свободу.»
От размышлений его
оторвал удивленный голос Эланы: - Что это там? Люди? Какие они… странные.
Чуть выше по дороге,
возле зарослей можжевельника, он заметил одетых в шкуры мужчину и женщину. Судя
по всему, они охотились. За спиной у женщины был лук, мужчина держал в руках
топор.
Это – Изгои, коренные
жители Предела. – Сказал он, обращаясь к своей спутнице. – Когда-то они жили и
в Маркарте, но потом были изгнаны оттуда, и с тех пор люто ненавидят нордов,
мечтая однажды вернуть себе свои исконные земли.
С нескрываемым
изумлением она рассматривала женщину, кое-как прикрытую связанными вместе
клочками шкур.
- Я бы тоже не пустила
их в город в таком виде. Святые боги! Если сшить вместе те жалкие лохмотья,
которые на ней «надеты», то ими даже младенца как следует не прикроешь. Какой
позор!
Услышав это, он
рассмеялся: - Излишняя нагота – это наименьшая из проблем, которые они
доставляют. Надеюсь, нам удастся просто проехать мимо. В бою они действительно
опасны.
Обошлось… Маркурио
облегченно вздохнул и расслабился в седле, когда эта полуголая парочка осталась
позади. Оказалось, радоваться рано – прямо на дорогу перед ними из-за
невысокого, покрытого травой холма, поигрывая оружием, вышла целая группа
Изгоев. Повернув голову назад, он ощутил
явственный холодок на своей спине – там, где только недавно стояло всего двое,
уже была толпа дикарей. Справа был крутой горный склон с тонкой извилистой
тропинкой, на которой тоже стояли вооруженные люди, слева – спуск к реке, чуть
дальше высокими каменными арками вздымались к небу руины заброшенного города.
По древним каналам до сих пор текла вода и, падая с огромной высоты, тонким
ручейком сбегала в Карт. Быстро спешившись, они приготовились к бою. И очень
вовремя, потому что окружившие их со всех сторон Изгои с дикими воплями
бросились на них. Кроме реки, отступать было некуда.
Ругаясь на всех
известных ему языках, Маркурио сражался как демон. Молнии слетали с кончиков
пальцев со скоростью, почти недоступной человеческому глазу. Элана сражалась
молча. Большие огненные шары, взрывающиеся при столкновении с человеческим
телом, помогали ей держать врагов на расстоянии. Всплески огня, разлетающиеся в
разные стороны, заставили Изгоев рассредоточиться после того, как несколько из
них, оказавшись рядом с таким шаром, превратились в пепел. Но все было тщетно –
на место убитых тут же приходили новые. Их слишком много… Стараясь держаться
поближе друг к другу, они отступали все дальше, пока подошву ее обуви не
лизнула река.
Вода… Сердце болезненно
сжалось. Кошмар, давно похороненный в самом дальнем уголке ее души, зашевелился
и поднял голову…
Нам нужно попытаться
укрыться в руинах. – Кричал ей на ухо Маркурио. – Возможно, там нам удастся
занять лучшую позицию для сражения.
- Хорошо.
Не спуская глаз с противников,
они бросились к каменной лестнице, ведущей вглубь руин. Изгои не отставали.
Потрясая топорами, они неслись следом. Выше, еще выше… они выбежали к огромному
каменному водоему, окруженному палатками из шкур. Внутри палаток никого не
было.
Они загоняют нас, как
стая волков – оленя. – Маркурио просто кипел от ярости. В сердцах он плюнул на
каменный пол.
- Похоже на то, и если
не хотим разделить оленью участь, самое время показать зубы.
Они подошли к краю
ведущей вниз лестницы, и всмотрелись. Самые резвые из дикарей уже были
достаточно близко. В руке Эланы сверкнула фиолетовая сфера: перед их
преследователями появилась стая призрачных волков. Нечего было и надеяться, что
они смогут одолеть такую толпу, но по крайней мере помогут им выиграть время. Над руинами разнесся протяжный волчий вой.
Оторопев всего на пару секунд, преследователи тут же потеряли свое
преимущество. Большие полупрозрачные звери с отскакивающими от шкуры синими
огоньками, оскалившись, бросились на людей. Призрачные зубы, впиваясь в неприкрытую
доспехами плоть, наносили вполне реальные и очень болезненные раны. Это был их шанс. Такого количества огня и
света этот город не видел никогда за всю историю своего существования. И ряды
противника дрогнули – было крайне непросто подниматься по лестнице, заваленной
мертвыми телами, изуродованными магическим огнем и все еще тлеющими. Растеряв
свой воинственный пыл, оставшиеся в живых дикари собрались у ее подножия и
принялись совещаться. Затем, повинуясь
общему принятому решению, они окружили сделавшийся для них труднопроходимым
подъем наверх и замерли.
Закашлявшись от
окружающего их смрадного черного дыма, Маркурио слезящимися глазами пытался
рассмотреть, что происходит внизу: - Почему они остановились?
Ответ не заставил себя
долго ждать. За их спинами запел ритуальный рог. Его глубокий, с хрипотцой зов
вызвал бурную радость у оставшихся внизу дикарей. Разразившись приветственными
криками, они с новыми силами принялись карабкаться наверх. Теперь уже им
придется сражаться на два фронта одновременно. Воздух стал густым и просто
искрил от напряжения натянутых до отказа нервов.
Маркурио старался
удержать под контролем подъем, метко сшибая слишком близко подобравшихся. Время
от времени он с беспокойством оглядывался назад. Элана устремила свой взор туда,
откуда слышался звук рога. На противоположном краю громадного каменного
бассейна стояла небольшая группа воинов. Они не сильно отличались от тех, что
ей уже пришлось видеть, кроме одного – на его голове был шлем из черепа оленя с
рогами, а в груди зияла громадная дыра, из которой проглядывало нечто, очень
напоминающее зеленую шишку. Заметив ее, рогатый, а следом за ним и остальные,
подняли вверх мечи, выкрикивая слова боевого клича на неизвестном ей языке. Их
мечи… такой необычной формы, напоминающей…копье. Она замерла. В глазах
потемнело. Позабытый кошмар из прошлого распростер над ней свои черные крылья и
обвился удавкой вокруг шеи. В который раз оглянувшись, Маркурио обмер. Он
увидел окаменевшую от ужаса девушку и Изгоев, целящихся в нее из луков. Не
раздумывая ни секунды, он бросился вперед, вычаровывая на бегу щит-оберег, и
закрыл ее собой. Стрелы забарабанили по поверхности оберега, падая им под ноги.
Элана! Элана, очнись!!!
- Кричал он во весь голос.
Глубоко и судорожно
вздохнув, она моргнула и растерянно осмотрелась по сторонам. Тем временем,
сообразив, что стрелами защиту не пробить, один из Изгоев достал из-за пояса
меч и, с силой размахнувшись, метнул его в мага. Раздался стеклянный звон.
Оберег рассыпался на тысячу хрустальных осколков, а самого мага сбило с ног и
отбросило к стоящей на краю палатке. Он пытался встать, но его ноги
разъезжались в луже собственной крови. Маркурио опустил взгляд вниз – его бок
пылал огнем, а на мантии расплывалось багровое липкое пятно. Он попробовал
зажать рану рукой, но кровь предательски утекала сквозь пальцы.
В испуге она смотрела
на него, не в силах двинуться с места. «Дура! Трусиха! – Кричал голос внутри
нее. – Он всеми силами старался тебя защитить, а теперь ты стоишь и смотришь,
как он умирает?? Одной смерти тебе было недостаточно? Чем теперь ты будешь
убаюкивать свою совесть, если выживешь? Нет… нет… теперь я – старше, и гораздо
сильнее…» Проглотив застрявший в горле комок, она закричала до боли в ушах: - Я
не дам этому повториться! Больше! Никто! Не умрет!!!
«Пока не отобьюсь, мне
не дадут даже приблизиться к нему. Разрушение? Нет, он столько не протянет.»
Тогда… в раскрытой руке привычно появилась фиолетовая сфера. И ее сердце чуть
не выпрыгнуло из груди: она увидела, как один из стоящих рядом воинов подает
рогатому черный посох с навершием из синих кристаллов. Приказ, или изгнание?
Неважно. В любом случае, воспользоваться призывом она не сможет. С болью и
жалостью она оглянулась на сидящего, прислонившись спиной к палатке,
окровавленного Маркурио. «Выбора нет… я спасу тебя, даже если после увиденного
сегодня ты будешь ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь.» Опустив руки и сложив
их на манер чаш, она беззвучно зашевелила губами. Вокруг нее начал собираться
мрак. С каждой секундой он становился все гуще.
Еле дыша от боли, он
смотрел на нее. Сначала он было подумал, что это темнеет у него в глазах, но
нет – то, что он видел, происходило взаправду, здесь и сейчас. Тьма стала
настолько плотной, что начала обретать форму. Вокруг Эланы на земле лежали семь
тел. В одном из них он с удивлением узнал вожака разбойников, с которыми они
сражались накануне. «Покойники? Но зачем ей трупы?» И тут тела зашевелились…
повинуясь призвавшей их воле, семь жутких кукол поднимались и вставали на ноги.
Среди них он видел мечников, лучников, магов. Открывшиеся мертвые глаза с
осмысленным взглядом, горящие жаждой убийства.
Вы, желавшие моей
смерти, - донесся до него ее тихий голос – ныне – защищайте мою жизнь!
Окруженные
поддерживающей их в этом мире тьмой, мертвецы достали оружие и бросились на
врагов. Они передвигались очень быстро, но быстрее них был страх, заставлявший
Изгоев разбегаться во все стороны. Оставшийся в живых лучник выпускал стрелу за
стрелой в идущего на него, пронизанного фиолетовыми прожилками, человека. Он
попадал, и стрелы застревали в мертвом теле, но, не взирая ни на что, покойник
приближался. Наложенная на тетиву стрела выпала из дрожащей руки, когда между
ними оставалось не больше двух шагов. Последнее, что он почувствовал – холодные
склизкие пальцы на своей шее и хруст, словно сломали ветку дерева. То, что от него осталось, оседало на землю
бесформенной грудой с разорванным горлом.
Воин с дырой в груди,
забившись в угол, изо всех своих сил старался использовать посох против
окруживших его мертвецов. Чары не срабатывали.
Проклятый имперец. –
Бубнил он себе под нос. – Легкие деньги, что может быть проще… всего лишь и
надо, что убить двух путников, приметы которых я вам дам… Вас же там целая
толпа, измотайте их, а потом добейте. А если девушка решит использовать против
тебя призыв – примени посох… Бесполезный кусок дерева!
Он пытался изгнать их
снова и снова, ничего не помогало. Мертвый воин подошел к нему вплотную и,
вырвав посох из рук Изгоя, с силой воткнул его в дыру на груди.
Силы покидали его, он
чувствовал это. Стало нестерпимо холодно – верный признак того, что вместе с
кровью из него утекает жизнь. Глаза застилала мутная пелена. Он попытался
отыскать ее взглядом, и не смог. «Надеюсь, она спаслась…» шепнуло напоследок
его гаснущее сознание. Он провалился было в забытие… но ощутил влагу у себя на
лице. Боль уходила. «Что это? Я умер?» Уже приготовившись увидеть вокруг себя
загробный мир, он открыл глаза и невольно вздрогнул. Откуда здесь драугр? И
только приглядевшись, понял свою ошибку: светящиеся бледно-голубым светом глаза
принадлежали человеку. Это была Элана. Ее горящий взгляд действительно
напоминал нежить, а звериный оскал выдавал то сумасшедшее напряжение, в котором
она сейчас находится. И она плакала. Именно ее слезы он почувствовал на своих
щеках. Он сидел в бледно-золотом коконе света, берущим начало из ее ладоней. Крови
больше не было, как и раны на боку.
Получилось… - Выдохнула
она и хотела присесть, но ноги подогнулись, и она почти упала рядом с ним,
успев в последний момент выставить назад руки, чтобы не удариться головой.
Голос вернулся не
сразу. Помолчав несколько минут, он кашлянул и хрипло спросил: - А где… твои
слуги?
- Вернулись туда,
откуда были призваны. Удивлен?
- Скорее, ошарашен… я
ожидал всего, чего угодно, но не такого…
- Что ты знаешь о
вторичном подчинении?
- Ты про заклинание
«Приказ даэдра»?
- Да. Первичное
подчинение происходит в момент призыва существа, когда оно связывается
заклинанием и волей призывающего. Вторичное подчинение – это своеобразное
воровство, когда один колдун подчиняет себе существ, призванных другим. Оно
составляет неизбежный риск нашей профессии. Ведь если мастерство твоего
соперника окажется выше – ты можешь попасть в очень щекотливую ситуацию.
Разумеется, существуют также и посохи, призванные усилить эффект этого
заклинания и помочь тем, кто еще недостаточно им овладел. Это правило работает
для всех призываемых существ. Из всех
ветвей колдовства, только некромантия успешно обходит его. Да, оживленный может
убить своего хозяина, если тому недостает мастерства подавить его волю. В случае же успешного исхода – разорвать их
связь не может ничто, ибо творец и его творение всегда едины.
И она рассказала ему об
увиденном в руке Изгоя посохе. Маркурио слушал ее, не перебивая. Закончив свой
рассказ, она сказала: - Если ты… решишь пойти своим путем, я пойму и не
обижусь. До Маркарта уже недалеко, а тебе после увиденного… Она не стала договаривать и опустила голову.
Тело больше не болело. Он встал.
- Идти сможешь?
- Вряд ли. Я устала
настолько, что с трудом могу шевелиться.
Ну тогда… - Он
наклонился к ней так низко, что они соприкоснулись лбами. – Держись.
Она посмотрела на него
широко раскрытыми глазами, на щеках проступили бледно-розовые пятна.
Он устало вздохнул: -
Давай, я не кусаюсь.
Залившись румянцем, она
обвила непослушными руками его шею.
Вот молодец. – Он взял
ее на руки. – А теперь пойдем искать наших лошадей…
Жеребец и правда
убежал, а кобыла бродила неподалеку, фыркая и встревожено втягивая ноздрями
воздух. Завидев хозяйку, она подошла поближе. Маркурио усадил девушку на лошадь
и взобрался сам, придерживая ее, чтобы она не выпала из седла.
- Здесь недалеко есть
деревня…
- Ни в коем случае.
Пользы с меня сейчас все равно никакой, а пугать своим видом местных жителей,
да еще и отвечать на кучу совершенно ненужных вопросов… Лучше остановимся
где-нибудь в безлюдном месте.
Может, ты и права. – Задумчиво
согласился он.
Местность становилась
все более гористой, и они с трудом нашли небольшую полянку пригодную для того,
чтобы разбить на ней лагерь. Густые кусты можжевельника скрыли их от любопытных
взглядов, а весело прыгающая по камням река, до которой было чуть больше
десятка шагов, наполняла воздух успокаивающей прохладой.
Поджав ноги под себя,
Элана сидела, глядя на взлетающие в небо искры от костра. Ей было непривычно и
немного неловко из-за того, что о ней приходится заботиться по сути
постороннему человеку. Вот и сейчас – он хлопотал возле костра, готовя скромный
походный ужин, а она ничем не могла помочь, и это только усиливало ее чувство
собственной бесполезности. Тело было свинцовым и неимоверные усилия приходилось
прилагать для совершения даже простейших действий. Возможно, оставь он ее в тех
развалинах – и следующий рассвет она бы уже не увидела.
Вот, держи. – Он подал
ей миску с разогретой говядиной и куском хлеба. – И голод утолишь, и силы
восстановишь. Тебе же наверняка сегодня пришлось основательно истощить свой
магический запас.
Спасибо. – Она взяла
миску и втянула носом исходивший от нее пар – пахло вкусно. – Что-то вроде
того…
Мне вот что интересно,
- сказал он, усаживаясь рядом – те… люди, которых ты сегодня призвала, они ведь
были материальны… но как?
- Материализация ранее
сохраненной сущности покойного – не настолько сложная процедура, как кажется на
первый взгляд. По своим свойствам такие сущности сходны с мертвыми треллами. Различие
в другом – трелл существует сколь угодно долго, пока хозяин сам не решит
деактивировать его за ненадобностью, а эти – не больше трех минут.
- Почему?
- Они пожирают
магическую энергию призвавшего. Это – та цена, которую приходится платить за их
силу. Конечно, можно удерживать и дольше, но во что это выльется для
заклинателя – знают одни боги. Сегодня я нарушила это правило… результат – ты и
сам видишь.
- Значит, вот почему
тебе так плохо…
Она поймала на себе его
виноватый взгляд, и от этого еще больше смутилась: - Это было мое решение, не
бери в голову.
После изнуряющей битвы
простой кусок мяса на вкус был не хуже самых изысканных блюд, подаваемых на
обеденный стол гурману. Она резала говядину ножом, с удовольствием смакуя
каждый кусочек. Сидящий рядом мужчина тихонько наблюдал за ней и улыбался. Как
же все-таки приятно, когда тебя не боятся…
Возможно, это не его
дело, но… у него никак не выходили из головы те слова, которые она тогда
прокричала. Несколько раз он порывался спросить ее об этом, но так и не смог
заставить себя это сделать. Кто у нее погиб? Возлюбленный? При этой мысли его
неприятно кольнуло. Он еще сам не знал, что будет делать с тем, что услышит, но
желание знать перебороло все. Маркурио подсел к девушке, греющейся у костра
после трапезы. Помявшись несколько секунд, он неуверенно кашлянул. Она
вопросительно подняла голову.
- Могу я спросить?
- Да, конечно.
- Там, у каменного
бассейна… ты кричала «Я не дам этому повториться!»… кого ты потеряла?
Родителей?
- Нет. Моих родителей
убили, когда мне было два с половиной года и я их совсем не помню. Всем, что я
знаю о них – я обязана бабушке, которая меня вырастила и воспитала. Не знаю,
почему тебе это так интересно, но если хочешь… хорошо, я расскажу, с одним условием
– никаких вопросов.
- Договорились.
- Мой дар проснулся
очень рано. Я помню свои первые попытки сблизиться с детьми – надо мной
насмехались из-за всего: маленький рост, цвет волос, глаза… «Эй, кто уронил
тебе на голову мешок с мукой?» - кричали мне вслед улюлюкающие мальчишки.
Конечно, это очень обижало. Уже смирившись с тем, что друзей у меня нет и не
будет, я очень редко выходила на улицу. Однажды меня подкараулили и снова
принялись обзывать, а один из мальчишек, решив, что этого недостаточно, взял в
руку камень… никто не ожидал того, что случилось, и я в том числе. Из воздуха
появился громадный полупрозрачный волк и, глухо рыча, вцепился зубами в рукав
его рубашки. Выронив камень, он завизжал от испуга и дал деру. Его дружки
сбежали следом за ним. Я стояла, боясь пошевелиться. Зверь подошел ко мне и,
дружелюбно обнюхав… исчез. Это был мой самый первый, пусть и неосознанный, опыт
призыва. Мне было пять лет. С тех пор ко мне больше не подходили. Стоило мне
появиться где-нибудь – все разговоры затихали, и дети тут же уходили в сторону,
как можно дальше. С одной стороны, это одиночество тяготило меня, а с другой –
мне стало интересно, что это за зверь и откуда он взялся. Как-то раз, я решила
вспомнить тот случай, представила его перед собой и мысленно позвала… и он
пришел. Так я поняла, что могу вызывать его. Гордая своим открытием, я побежала
рассказывать об этом бабушке. Сначала она мне не поверила, а когда увидела это
своими глазами – похвалила, и рассказала
мне, что это такое. С этого времени началось мое обучение.
Нечего и говорить, что
все это не добавило любви ко мне в глазах сверстников. Все свое время я
просиживала над учебниками магии или проводила в саду, практикуясь. Призванные
существа были моими единственными друзьями. Так продолжалось несколько лет,
пока однажды я не встретила его…
Его звали Ганс и он был
сыном охотника, поставлявшего дичь на дворцовую кухню. Добрый и общительный
юноша на двенадцать лет меня старше. Мы очень быстро подружились. Он был
единственным, кроме бабушки и ее свиты, кто меня не боялся. Ганс относился ко мне, как к младшей сестре, и
всячески баловал. Всякий раз, приходя по делу, он приносил с собой сладости, а
я показывала ему, чему научилась со времени нашей последней встречи. Это были
лучшие несколько лет моего детства. Беда случилась накануне моего
четырнадцатого дня рождения. Плохое лето выдалось в тот год. Из-за сырой
промозглой погоды в городе увеличилось количество больных, запас лечебных зелий
подходил к концу. Чтобы помочь целителям, я отправилась собирать лекарственные
травы, Ганс вызвался сопровождать меня. Этот день мне не забыть до гробовой
доски.
Дождь,
начавшийся внезапно и каждой своей каплей ненавидевший землю. Он безжалостно
бил зеленые листья деревьев, обрывая их и унося вместе с ревущим потоком грязной
воды. Вездесущие струи, от которых никак не скрыться. Холодные ручейки,
противно затекающие за ворот платья. Ища укрытие, где можно переждать грозу, мы
набрели на пещеру. Она была темной и сырой, и откуда-то из ее глубин вытекал
тонкий ручеек. Впрочем, выбора особого не было – не капает на голову, и то
хорошо. Кое-как приведя себя в порядок, я стала осматриваться. Мне очень не
понравилось это место. В глубине пещеры я заметила тусклые огоньки. Неужели
здесь еще есть люди, скрывающиеся от дождя? Решив посмотреть – кто там, мы
подкрались поближе. Это были никакие не люди, а граммиты – омерзительные твари,
с виду напоминающие лягушек, но ходящие на задних лапах и жутко злобные. Нужно
было выбираться оттуда, и немедленно. К несчастью, нас заметили. Отрезав нам
путь к отступлению, они принялись нас окружать. Бой был не на жизнь, а на
смерть. Мы сражались уже несколько часов, кружа по пещере и стараясь пробиться
к выходу. Страх начал душить меня, но я смотрела на покрытого ранами Ганса – и
это заставляло меня сражаться еще отчаяннее. Очередная атака, их оглушающий
визг и дикие пляски с копьями… выход из пещеры был так маняще близко…
Продержаться бы еще чуть-чуть… Мы укрылись в небольшой каменной нише, чтобы
перевести дух. Выронив меч, он медленно сполз по стене на землю. Мокрый от
крови, своей и чужой, и измазанный грязью, он тяжело и сипло дышал. Дрожащими
руками я принялась расстегивать его рубашку, чтобы осмотреть раны.
Не
надо. – Он взял меня за руку.
Что
ты делаешь? Я же могу тебя вылечить! – в отчаянии закричала я.
-
Не можешь…уже не можешь. Посмотри на себя, Элана. Ты вымотана и еле стоишь на
ногах, лечение отнимет твои последние силы. Да и ни к чему это – от смерти
лечения нет. Используй… ту, другую свою силу… и спасайся.
Я
поняла, о чем он, и похолодела. Давясь слезами от боли и ужаса, я принялась его
уговаривать, но он был непреклонен: - Считай это моей последней волей. Сделай,
что нужно, и беги. Я отвлеку их на себя.
Закрыв
лицо руками, я разрыдалась. Он обнял меня: - Не бойся, живой или мертвый – я
защищу тебя.
И
затих… Собрав волю в кулак, я запечатала его душу, не дав ей покинуть тело.
Передо мною снова стоял Ганс, но он уже не был человеком. Подняв с пола свой
меч, он заковылял в сторону граммитов. Они бросились на него всем скопом,
вереща от ярости. Путь к выходу был свободен. Еще никогда в жизни мне не
приходилось так быстро бегать. Я неслась, не чувствуя земли под ногами.
Размазывая текущие по щекам слезы, я выбежала на дорогу и помчалась в город. В
тот же день в пещеру был отправлен отряд, который произвел там зачистку. Я тоже
вернулась. Даже став зомби, он все равно был дорогим для меня человеком, и я не
могла позволить его телу остаться здесь. Переступая через искромсанные мечами
тела, я ходила, ища его. Недалеко от выхода я нашла его одежду и прах - все,
что от него осталось…
Я собрала прах и
похоронила его в саду под деревом, чтобы хотя бы так быть с ним рядом. Больше у
меня не было друзей. Я с головой ушла в учебу, пытаясь заглушить душевную боль:
заклинания, практика, учебные сражения… Не оставляя себе ни единой свободной
минуты, я занималась до изнеможения, проклиная себя за свою слабость. Будь я
сильнее – и он остался бы жив… Через четыре года меня отправили учиться в
коллегию Винтерхолда. Расстояние и правда притупляет боль, но эта смерть – смерть
моего первого в жизни друга, навсегда останется на моей совести.
Закончив свой рассказ,
Элана положила голову на руки, пряча лицо, чтобы он не видел ту гримасу боли,
которую вызвали нахлынувшие с новой
силой воспоминания о пережитом. Слезы жгли и щипали ей глаза, стремясь
вырваться наружу. Ей пришлось напрячь всю свою волю, чтобы подавить этот порыв.
Осторожно, точно боясь ненароком ранить, он положил руку ей на плечо. «Бедная,
сколько же боли тебе пришлось пережить.» - подумал он про себя, а вслух сказал:
- Иногда даже магия не может помочь и с этим ничего не поделать. Не мучь себя,
а будь благодарной – он дал тебе второе рождение.
Нужно было как-то
разрядить повисшую над лагерем гнетущую атмосферу. Взяв походный котелок, он
отправился к реке и, зачерпнув воды, повесил его греться над костром. Она
наблюдала за его действиями, мыслями снова возвращаясь в настоящее.
- Что ты делаешь?
Мой волшебный,
возвращающий магию, чай. – Он улыбнулся.
- А бывают и такие? Я
думала, для этих целей есть только зелья.
Конечно, бывают. Нужно
просто знать, что именно и как заваривать. – Маркурио стоял к ней спиной, кроша
в котелок вынутые из поясной сумки сушеные травы. – Та-а-ак… еще пару минут… и
готово.
Осторожно, не обожгись.
– Он протянул ей кружку с плещущейся в ней темно-янтарной жидкостью с приятным
сладковатым запахом. Она недоверчиво рассматривала содержимое.
-Что здесь?
- Красный горноцвет,
лаванда и немного пчелиного меда, для сладости.
Элана поднесла кружку к
губам и сделала маленький пробный глоток. Вкус был не менее приятным, чем
запах. Согревающее тепло растекалось по ее телу, расслабляя и клоня в сон.
Допив остальное, она поставила кружку на траву и забралась в спальник.
Маркурио сидел,
подбрасывая сухие сучья в огонь. Спящая девушка ворочалась с боку на бок, тихо
вздыхая. Воцарившееся полное безветрие делало воздух густым, как патока. В этот
поздний час не слышно было даже ночных птиц, только доверчивые мотыльки изредка
подлетали к костру и, покружив вокруг него, сгорали. Поблизости от места, где
они ночевали, слегка качнулась ветвь можжевельника. Не поворачивая головы,
Маркурио одними глазами быстро осмотрел местность и отступил в темноту.
Человек, сидящий в
кустах можжевельника и старавшийся выбрать лучшее место для прицела, выронил
лук и замер, когда на его подбородок легла чья-то ладонь. Прямо перед своими
глазами он увидел пальцы с пляшущими по ним синими искрами.
Здорово, Карниус. –
Услышал он знакомый голос за своей спиной.
Маркурио… - пытаясь
скосить глаза, чтобы увидеть стоящего сзади человека, прошипел тот.
- Ты думал, я не
догадаюсь? Столько усилий, даже посох специальный тому гаденышу дал… Сколько
тебе заплатили и кто твой заказчик? Выкладывай.
- Высокий эльф из
Саммерсета. У него есть друзья в талморском посольстве в Сиродиле. Эльфы не
любят мараться о «грязных полукровок», как они их называют, потому я, человек,
и получил этот заказ. Мы ждали ее в Сиродиле. Я исколесил все графства вдоль и
поперек, от Анвила до Чейдинхола, и от Лейавина до Брумы – никаких следов…
Никто и предположить не мог, что она объявится в Скайриме. Ненавижу это место,
а еще больше ненавижу сюда приезжать, но работа есть работа.
Сколько, я тебя
спрашиваю?! – Синие искры перед его глазами загорелись еще ярче.
Двадцать пять тысяч
септимов – зачастил Карниус – и еще столько же, если в доказательство смерти я
привезу ее отрезанную голову.
Маркурио удивленно
присвистнул.
- А спектакль с Изгоями
устраивать было зачем? Не замечал за тобой таких наклонностей.
- Таково было особое
пожелание клиента: «сделай все, чтобы легко она не умерла». Странная прихоть,
но за такие деньги он может просить все, что угодно – хоть нарезать ее тонкими
ломтиками. По-твоему, я не видел, как вы расправились с теми бедолагами в
полуразрушенных башнях? Я прекрасно понимал, что выполнить в точности заказ одному
мне не под силу, пришлось пойти на хитрость. Там, в таверне Вайтрана, я хотел
переманить тебя на свою сторону, но ты прикинулся дураком. Подумай над моим
предложением сейчас, Маркурио. Двадцать пять тысяч – это хорошая сумма для
того, чтобы выбраться из этого болота и вернуться в Сиродил. Ты станешь
зажиточным человеком и тебе больше не придется скитаться невесть где в поисках
заработка. Убей ее, и мы разделим деньги пополам.
- Что бы ни сделала эта
девочка, я не позволю вам ее и пальцем тронуть.
«Девочка»? – Опасливо
жмурясь на искры зарождающейся молнии, Карниус нервно захихикал. – Она вылечила
пару лишних дырок на твоей шкуре – а ты уже и растаял? Она – некромант, в этих
тварях нет ничего человеческого. Уверен, что не станешь ее следующей «игрушкой»?
- Деньги, деньги,
деньги… разговоры с тобой всегда так однообразны и утомительны. Помнится, ты
спрашивал у меня, что может быть дороже денег… думаю, тебе этого не понять,
потому спрошу понятным тебе языком: во сколько ты оцениваешь собственную жизнь?
Карниус дернулся было в
сторону, и тут же ощутил вторую руку – у себя на затылке. – Моя смерть ничего
не решит. Не станет меня – наймет другого, охотников за большими деньгами
хватало всегда.
-Для начала, ему нужно
будет узнать о смерти исполнителя. Скайрим – то еще болото, как ты сам сказал,
вряд ли тебя сразу же найдут… А там я что-нибудь придумаю.
Маркурио наклонился к
самому его уху и проникновенно шепнул: - Ты даже не представляешь, с каким
удовольствием я сейчас оставил бы от тебя одни угли, но малышка слишком
чувствительна к магии и мне не хочется ее будить. После того, что из-за тебя,
сволочь, нам пришлось сегодня пережить, ей нужен хороший отдых. Прощай,
Карниус. Куда бы ни попала твоя душонка после смерти, надеюсь, там ей заплатят
по заслугам.
Карниус попытался
вырваться и получил резкий удар во внутреннюю сторону колена, из-за чего так
некстати лишился равновесия. Крепко сжав его голову обеими руками, Маркурио с
силой свернул ему шею. Ухватив под мышки еще теплое тело, он отволок его к реке
и бросил в воду. Мощные потоки Карта подхватили то, что еще недавно было
человеком, и потащили, швыряя на торчащие из дна острые камни.
Вымыв хорошенько руки,
Маркурио вернулся к костру. Ничего не подозревающая Элана сладко спала и ее
пушистые темные ресницы отбрасывали на бледные щеки длинные черные тени.
Комментариев нет:
Отправить комментарий